Паранойя проявляется расстройством мышления, при котором наблюдается видение в простом стечении обстоятельств заговоры против себя. Человек во всех действиях окружающих видит злой умысел и желание ему навредить. В психиатрической практике позапрошлого и даже прошлого веков относили к начальной стадии паранойяльного психоза.
Отличием паранойи от психоза является сохранение человекм здравомыслия. Если не считать навязчивых идей о желании окружающих навредить ему, в остальном, поведение практически не изменяется. Паранойяльные мысли больного часто основываются на окружающей его реальности, что помогает ему утвердиться в правдивости своих догадок. Поэтому важно вовремя остановиться и не поддаться негативу.
Механизм появления этого расстройства не изучен до конца. Причиной возникновения паранойяльных мыслей может быть что угодно. Обычно, квалифицированный специалист после изучения жизни пациента находит такую причину, но на это уходит время.
Важно отличать паранойяльные мысли от тревожных, так как для избавления от тревоги обычно достаточно удостовериться в необоснованности своего состояния. Тревожные мысли характеризуются переживаниями о близких людях, об их благополучии. Они обычно возникают перед какими-то событиями, которые могут окончиться неудачно. Например, кому-то из родных предстоит лететь на самолете, и сразу посещают навязчивые мысли о возможной авиакатастрофе.
Чтобы справиться с тревогой, достаточно немного отвлечься и расслабиться. Нужно направить свои мысли в позитивное русло, послушать приятную музыку или посмотреть любимый фильм. Иногда помогает даже чтение увлекательной книги. Нужно только сосредоточиться на сюжете произведения.
Причиной тревоги может быть обостренное чувство ответственности за благополучие дорогих людей или просто любовь к ним. А вот паранойя возникает уже вследствие психического расстройства и нарушений в работе мозга. Такие нарушения могут появиться после психической травмы, например, после смерти близкого человека или пережитой аварии. Нередко паранойяльные мысли посещают бывших военных, активно участвовавших в боевых действиях. Также паранойю могут вызвать различные заболевания, сопровождающиеся расстройствами мозговой деятельности, и прием некоторых лекарственных препаратов, алкоголя, наркотиков.
Паранойя имеет несколько разновидностей и с некоторыми из них вполне можно попытаться бороться самостоятельно или с помощью близких. Но проблема состоит в том, что обычно человек не хочет признаваться в своей болезни даже самому себе. Родственники, которые пытаются разубедить его в нелогичности своих подозрений, автоматически попадают в категорию «враги».
Поэтому без квалифицированной медицинской помощи справиться довольно сложно и порой невозможно. Самостоятельно можно бороться с паранойяльными мыслями только на начальной стадии их возникновение и при наличии дружественной поддержки со стороны родных. Если же близких родственников нет и наблюдать за действиями больного некому, то лучше сразу обратиться за помощью к психотерапевту.
Без адекватного лечения паранойя может перерасти в психоз, который иногда сопровождается неадекватными действиями. Определить, насколько глубоко укоренились навязчивые идеи, может только специалист в области психологических расстройств, то есть психиатр. Когда ненормальные мысли появляются у несовершеннолетнего, родители всячески стараются избегать посещения кабинета врача, списывая это на возможность вызвать недоверие со стороны своих детей. Такие решения могут губительно сказаться на неустойчивой психике ребенка.
Паранойя отличается по степени запущенности заболевания и характеру мыслей. Например, чрезмерная подозрительность к некоторым людям, особенно из недавних знакомых, не всегда является признаком заболевания. Она может быть вызвана негативным опытом с новыми знакомыми в прошлом, что объясняет трудности в доверии к малознакомым людям.
Паранойя – частый побочный эффект от длительного употребления алкоголя и наркотических веществ. Симптомы могут остаться даже после избавления от зависимости, так как мозговая деятельность часто оказывается неподдающейся восстановлению. И если человека начинают посещать паранойяльные мысли, сразу следует из причин исключить алкоголь, наркотики и вызывающие зависимость лекарства. Кстати, резкое прекращение приема наркотиков и некоторых препаратов также могут вызвать паранойяльное расстройство.
Медикаментозное лечение паранойи может проводиться только после посещения специалиста. Психиатр оценивает сложность ситуации и принимает решение об интенсивности терапии. Часто лечение осложняется тем, что пациент не признает своей болезни и в желании доктора помочь видит угрозу, отказывается от лекарств.
Обычно, паранойяльное расстройство не требует госпитализации и при соблюдении рекомендаций лечится дома. Только тяжелые случаи, характеризующиеся угрозой для жизни пациента или его окружающих, требуют реабилитации в клинике.
Большое значение в процессе избавления от паранойи является признание больного своего состояния. Пока этого не произойдет, ни о каком самостоятельном излечении не может быть и речи. Но обычно, если пациент признается в том, что он болен, он соглашается и с тем, что ему нужна помощь доктора.
Параноикам рекомендуется заниматься любимым делом и работать в дружелюбном коллективе. То есть первым делом избавления от навязчивых идей является создание уютной и спокойной обстановке, где можно направить мысли в позитивное русло. Некоторых успокаивает рисование или вышивание, а других более активные занятия. Нужно наполнить свою жизнь теми событиями, о которых захочется вспоминать.
Конечно, полностью излечиться от паранойи без посторонней помощи представляется маловозможным. Но если человек признает свое состояние, то первым его решением будет найти того, кто окажет ему необходимую поддержку и посоветует варианты выхода из сложившейся ситуации.
Понятие паранойи относится к спектру взаимосвязанных и перекрывающих друг друга психопатологических расстройств. Понятие паранойяльный не совсем корректно применяется также к группе таких феноменов, как страстное, безудержное стремление к социальной цели у внешне нормальных в остальном индивидов.
Хотя подобная страсть может быть продуктивной и исчезать с достижением результата, иногда ее сложно отличить от патологического фанатизма. На другом конце спектра находится паранойяльная шизофрения.
Паранойяльный характер или паранойяльную личность отличают ригидность, настойчивость, неадаптивные паттерны восприятия, коммуникации и мышления. Распространены такие черты, как чрезмерная чувствительность к пренебрежению и оскорблению, подозрительность, недоверчи-вость, патологическая ревность и мстительность.
Кроме того, лица с таким диагнозом кажутся отчужденными, холодными, без чувство юмора. Они могут очень хорошо работать в одиночку, но обычно испытывают проблемы с авторитетами и ревностно отстаивают свою независимость. Они хорошо чувствуют мотивы других и структуру группы. От паранойи и паранойяльной шизофрении паранойяльный характер отличается паттернами мышления и поведения, относительной сохранностью функции проверки реальности, а также отсутствием галлюцинаций и систематизированного бреда.
Паранойя — это психотический синдром, обычно возникающий в зрелом возрасте. Часто наблюдаются чувство ревности, сутяжничество, идеи преследования, изобретательства, отравления и т.д. Такие люди полагают, что случайные события имеют к ним какое-либо отношение (концепция центральности). Человек может страдать генерализированными бредовыми или ограниченными представлениями — например о том, что кто-то хочет навредить ему или кто-то имеет связь с его женой. Такие идеи не поддаются коррекции посредством проверки реальности.
Нарушения поведения могут затрагивать только одну область, например работу или семью. Паранойя нередко развивается но основе паранойяльного характера. У больных паранойяльной шизофренией проявляются значительные расстройства в отношении к внешнему миру, основанные на нарушениях константности Самости и объектов, недостаточной организации психических репрезентантов (идентичности) и повреждении таких функций Я и Сверх-Я, кок мышление, суждение и проверка реальности. Все формы шизофрении включают в себя психотическую симптоматику.
Продромальная фаза шизофрении характеризуется уходом в себя больного, после чего возникает острая фаза, сопровождающаяся бредом, галлюцинациями, нарушением мышления (разрыхлением ассоциативных связей) и дезорганизацией поведения.
Вслед за острой фазой может наступить резидуальноя фаза , в которой симптомы ослабевают, однако сохраняются аффективная уплощенность и социальная дезадаптация. Как и при паранойе, лица с преморбидными шизоидными или паранойяльными расстройствами личности под влиянием интенсивного стресса и в результате декомпенсации регрессируют в острый психоз. Такое течение шизофрении соответствует представлениям Фрейда о фазах ухода и реституции при психозе.
Параноидная форма шизофрении характеризуется галлюцинациями и бредом преследования, величия, ревности, ипохондрическим бредом. Депрессия, диффузная раздражительность и иногда агрессивность могут сопровождаться бредом воздействия (уверенностью больного в том, что его мысли контролируются извне или что он сам способен управлять другими). Ригидность параноидного характера может маскировать его значительную дезорганизацию.
Общее функционирование индивида при параноидной шизофрении нарушается меньше, чем в других формах; аффективная уплощенность является не столь выроженной, и пациент иногда способен работать. Хотя Фрейд иногда использовал понятия паранойи и параноидной шизофрении как взаимозаменяемые, тем не менее он различал эти формы на основе:
1) специфического психодинамического конфликта, связанного с вытесненными гомосексуальными желаниями ;
2) тенденции Я к регрессии и активизации паранойяльных защит.
Идея о регрессии Я связывает его представления об этиологии шизофрении с его представлениями об этиологии психозов в целом, тогда как акцент но конфликте при паранойе относится к его "единой" теории, в которой утверждается, что паранойя, как и неврозы, является защитной реакцией (компромиссным образованием).
В частности, и тут и там используются отрицание, реактивное образование и проекция. Кок было сформулировано в случае Шребера, конфликтное бессознательное желание ("я люблю его") отрицается ("я не люблю его — я его ненавижу"), но возвращается в сознание в виде проекции ("он ненавидит меня и преследует").
Фрейд также считал, что в характерологическом отношении такие больные нарциссически озабочены проблемами силы, власти и избегания чувство стыда, из-за чего они особенно склонны к конфликтам, связанным с соперничеством с авторитетами. Бредовые представления о собственном величии также связаны с этими проблемами.
Фрейд выдвинул положение о массивной регрессии к ранним стадиям развития (точкам фиксации), связанной с реактивацией детских конфликтов. При паранойе фиксация происходит но нарциссической стадии психосексуального развития и объектных отношений, то есть на более высоком уровне, чем у больных шизофренией, которые регрессируют к безобъектной или аутоэротической стадии.
Шизофреническая регрессия, характеризующаяся тенденцией к отказу от объектов, сменяется фазой реституции, включающей в себя формирование бредовых идей; последние выражают собой патологический возврат к миру объектов.
С разработкой структурной теории Фрейд стал делать больший акцент на факторах Я и Сверх-Я. Он считал, что отход Я от болезненно воспринимаемой внешней реальности, сопровождающийся экстернализацией отдельных аспектов Сверх-Я и Я-идеала, приводит к появлению у больного ощущений, что другие наблюдают за ним и критикуют. В патогенезе паранойи он также придавал большее значение агрессии.
Постфрейдианцы сфокусировались но влиянии агрессии на развитие в раннем детском возрасте, на интернализированные объектные отношения и формирование Я. Исследовалось качество эмоционального катексиса образов Самости и объектов и их искажение вследствие конфликта. Это привело к выявлению патогенного воздействия патологических интроектов. Новые данные о влиянии агрессии и чувства стыда в ответ на нарциссическую травму получены при изучении психопатологии нарциссизма.
Концепция сепарации-индивидуации позволила объяснить развитие и влияние конфликтов половой идентичности, предрасполагающих к появлению чувства уязвимости и первичной женственности у мужчин (например, страха Шребера превратиться в женщину), которые могут иметь доже большее значение, чем дериваты гомосексуального конфликта. Исследования в целом подтверждают, что гомосексуальный конфликт преобладает при параноидной шизофрении и что его часто можно одновременно обнаружить у нескольких членов семьи, страдающих параноидной шизофренией.
Наконец, в результате исторического исследования было установлено, что отец Шребера проявлял садистские наклонности при воспитании детей. Это указывает на то, что бредовые представления Шребера содержали в себе зерно истины; в на-стоящее время считается, что подобное можно обнаружить в истории детства многих паранойяльных больных.
Основное условие, с которым сталкивается психотерапевт параноидного пациента, это установление стабильного рабочего альянса. Установление таких отношений необходимо (а иногда и является решающим) для успешной терапевтической работы с любыми клиентами. Но они критически значимы при лечении паранойи, если иметь в виду трудности параноидных пациентов относительно доверия.
Один из начинающих психотерапевтов на вопрос о его планах по поводу работы с очень параноидной женщиной, ответил: “Во-первых, я добьюсь ее доверия. Потом буду работать над развитием способности отстаивать собственную личность”. Это сомнительный план. Если параноидный пациент действительно доверяет психотерапевту, психотерапия уже закончена, и имеет место значительный успех. Однако коллега прав в некотором смысле: должно произойти определенное начальное принятие пациентом того, что психотерапевт благожелательно настроен и компетентен. И это потребует от психотерапевта не только достаточной терпеливости, но и определенной способности комфортно обсудить собственные негативные чувства и вынести некоторую степень ненависти и подозрения параноидного пациента, направленные на него.
Неагрессивное принятие психотерапевтом мощной враждебности помогает пациенту чувствовать себя защищенным от возмездия, уменьшает страх разрушительной ненависти, а также демонстрирует, что те аспекты собственного “Я”, которые пациент воспринимал как зло, являются просто обычными человеческими качествами. Психотерапевтические процедуры в лечении паранойи существенно отличаются от “стандартной” психоаналитической практики. Общими целями являются цели понимания на глубинном уровне, доведение до осознания неизвестных аспектов собственного “Я” и способствование наибольшему возможному принятию человеческой природы.
Но достигаются они по-разному. Например, классическая техника интерпретирование “с поверхности вглубь”, как правило, неприминима с параноидными пациентами, поскольку той озабоченности, которая у них проявляется, предшествовало множество радикальных трансформаций первоначальных чувств. Мужчина, страстно желающий поддержки другого мужчины, и бессознательно неправильно истолковывающий это томление как сексуальное желание, отрицает его, смещает и проецирует на кого-либо другого, переполняясь страхом, что его жена вступила в интимные отношения с его другом. Он не сможет правильно адресовать свой действительный интерес, если психотерапевт поощрит его к ассоциированию идеи о неверности жены.
Такая же печальная участь может постигнуть и другое классическое правило психоанализа - “анализирование сопротивления раньше содержания”. Комментарии действий или установок, предпринятые с параноидным пациентом, только заставят его почувствовать себя предметом оценки или изучения, подобно лабораторной морской свинке. Анализ защитных реакций отрицания и проекции вызывают только более “архаическое” использование тех же защит. Традиционные аспекты психоаналитической техники - скорее исследование, чем ответы на вопросы, развитие аспектов поведения пациента, которые могут служить выражением бессознательных или умалчиваемых чувств, обращение внимания на ошибки и т.д. - были разработаны для того, чтобы увеличить доступ пациента к своему внутреннему материалу и поддержать его решимость говорить о нем более открыто.
Однако, с параноидными пациентами такая практика дает эффект “бумеранга”. Если стандартные способы помочь пациенту раскрыться вызывают только дальнейшее развитие параноидного восприятия, как же можно помочь? Во-первых, следует актуализировать в пациенте чувство юмора. Большинство психотерапевтов выступало против шуток в лечении паранойи, чтобы пациент не чувствовал приставания и насмешки. Это предостережение способствует безопасности, но вовсе не исключает моделирования психотерапевтом самоироничного отношения, подшучивания над иррациональностью жизни, а также другие, не принижающие достоинство пациента формы остроумия. Юмор необходим в психотерапии - в особенности с параноидными пациентами - поскольку шутки являются своевременным способом осуществления безопасной разрядки агрессии. Ничто не дает большего облегчения и для пациента, и для психотерапевта, чем мимолетный луч света на фоне угрюмого покрова грозовых туч, окутывающих параноидную личность.
Лучший способ предоставить место обоюдному удовольствию, полученному, от юмора, - посмеяться над собственными фобиями, претензиями и ошибками. Параноидные личности ничего не пропускают. Ни один из дефектов психотерапевта не защищен от их испытующего взгляда. Мой коллега утверждает, что обладает бесценным качеством для проведения психотерапии: умеет непревзойденно “зевать в нос”. Но, даже он не сможет провести «настоящего» параноидного пациента. Одна моя пациентка никогда не ошибалась, когда замечала мою зевоту - сколь бы неподвижным ни было мое лицо. Я реагировал на ее конфронтацию по данному поводу извинительным признанием, что она снова разоблачила меня, и сожалением, что совершенно не в состоянии скрыть в ее присутствии что-либо.
Такой тип реакции продвинул нашу работу гораздо больше, чем мрачное, лишенное юмора выяснение ее фантазий в тот момент, когда подумала о моей зевоте. Естественно, нужно быть готовым принести извинения, если ваша остроумная шутка окажется ошибочной. Но решение о том, что работа с гиперчувствительными параноидными пациентами должна проводиться в атмосфере гнетущей серьезности, является без необходимости поспешным. Для параноидного индивида может оказаться очень полезной (особенно после установления надежного рабочего альянса, что само по себе может потребовать месяцев и лет работы) попытка сделать фантазии о всемогуществе доступными «Я» пацента с помощью толики разумного поддразнивания.
Один пациент был убежден, что его самолет разобьется по пути в Европу. Он был поражен и успокоился после того, как я заметил: “Вы думаете, Бог настолько немилосерден, что пожертвует жизнями сотни других людей, просто чтобы добраться до Вас?” Другой подобный пример касается молодой женщины, у которой развились сильные параноидные страхи незадолго до ее предстоящей свадьбы. Свадьбу она бессознательно переживала как выдающийся успех. Это было во времена, когда “сумасшедший бомбометатель” устанавливал свое смертельное оружие в вагонах метро. Она была уверена, что погибнет от бомбы, и поэтому избегала метро. “Неужели Вы не боитесь “сумасшедшего бомбометателя?” - спросила она меня. И прежде чем я смог ответить ей, усмехнулась: “Конечно, нет, Вы ездите только на такси”. Я убедил ее, что пользуюсь метро и у меня есть очень хорошая причина не бояться его. Ведь я знаю, что “сумасшедший бомбометатель” хочет достать ее, а не меня”.
Некоторые психотерапевты подчеркивают важное значение непрямого, “сохраняющего лицо” способа разделения инсайтов с параноидными пациентами, рекомендует следующую шутку как способ интерпретирования отрицательной стороны проекции: “Мужчина отправляется к соседу, чтобы позаимствовать газонокосилку, и думает о том, какой хороший у него друг, что способен на такие одолжения. Тем не менее, по мере приближения его начинают одолевать сомнения относительно займа. Возможно, сосед предпочтет не одалживать газонокосилку. За время пути сомнения приводят его в ярость, и когда друг появляется в дверях, мужчина выкрикивает: “Знаешь, что ты можешь сделать со своей проклятой газонокосилкой - засунь ее в ж..!”
Юмор, особенно готовность пошутить над самим собой, возможно, полезен тем, что скорее покажется пациенту “реальностью”, чем исполнение психотерапевтом какой-либо роли и следование неизвестному плану игры. Истории параноидных личностей иногда настолько лишены аутентичности, что прямота и честность психотерапевта оказывается откровением о том, как люди могут относиться к окружающим. С некоторыми оговорками, приведенными ниже и касающимися соблюдения ясных ограничений, психотерапевт должен быть чрезвычайно предупредительными с параноидными пациентами. Это означает, что следует отвечать на их вопросы, а не избегать ответов и исследовать мысли, скрывающиеся за вопросом.
Согласно моему опыту, когда явное содержание интереса параноидного человека с уважением учитывается, он готов охотно исследовать представленное в нем скрытое содержание. Часто лучшим ключом к разгадке первоначальных чувств, от которых защищается пациент, служат чувства и реакции самого психотерапевта; параноидную личность полезно представить как личность, чисто физически проецирующую неосознаваемые ей отношения на психотерапевтатерапевта. Таким образом, когда пациент находится в состоянии сильного безжалостного праведного гнева, а терапевт ощущает как результат угрозу и беспомощность, для пациента могут оказаться глубоким подтверждением слова: “Я знаю, насколько то, с чем вы имеете дело, злит вас, но я чувствую, что кроме этого гнева, вы также переживаете глубокие чувства страха и беспомощности”.
Даже если это предположение и неверно, пациент слышит: терапевт хочет понять, что именно вывело его из состояния душевного равновесия. В-третьих, пациентам, страдающим от усиления параноидных реакций, можно помочь, проясняя то, что произошло в их недавнем прошлом и расстроило их. Такой “осадок” обычно включает в себя разделение (ребенок пошел в школу, уехал друг, родитель не ответил на письмо), неудачу, или - как это ни парадоксально - успех (неудачи унижают; успехи включают в себя вину всемогущества и страх наказания). Один из моих пациентов был склонен к произнесению длинных параноидных тирад, по ходу которых я мог понять, на что он так реагирует, только через 20—30 минут.
Если я аккуратно избегаю конфронтации его параноидных действий и вместо этого интерпретирую, что он, возможно, недооценил, насколько его беспокоит то, о чем он мельком упомянул, его паранойя имеет тенденцию рассеиваться вообще без всякого анализа данного процесса. Обучение человека отмечать свое состояние возбуждения и находить вызвавший его “осадок” часто вообще предотвращает параноидный процесс. Обычно следует избегать прямой конфронтации содержания параноидной идеи. Параноидные пациенты остро восприимчивы к эмоциям и отношению к ним. Они запутываются на уровне интерпретации значения данных проявлений.
Если их представления оспариваются, они, скорее, будут думать, что им говорят: “Ты псих, раз видишь то, что видишь”, а не: “Ты неправильно истолковал смысл этого явления”. Таким образом, соблазнительно предложить альтернативную интерпретацию, но если это делается с излишней готовностью, пациент будет чувствовать, как будто его отвергают, им пренебрегают и лишают его проницательного восприятия, что в свою очередь стимулирует параноидные мысли.
Пожалуйста, скопируйте приведенный ниже код и вставьте его на свою страницу - как HTML.
Пожалуй, основное предубеждение большинства людей против гипноза - равно как и самый самый главный страх - заключается в том, что с помощью гипноза якобы можно внушить что угодно, «запрограммировать» человека и лишить его воли . И эту печальную славу гипноза подогревают разного рода шоумены и эстрадные гипнотизёры, обещающие загипнотизировать кого угодно, узнать все тайны и внушить совершенно невероятные вещи. Разумеется, подобные заявления вводят людей в заблуждение и дискредитируют гипноз как психотерапевтический подход. Порой, поднимая тему гипноза в разговоре с людьми, бывает непросто объяснить, что их представления имеют мало общего с реальным положением вещей.
Однако иногда предубеждения и мифы оборачиваются другой стороной. Люди уверены, что гипнотизёр может избавить их от симптомов в буквальном смысле силой слова. Нередко они обращаются к гипнологам с таким запросом: дать установку, сделать внушение, чтобы избавиться от проблем. Часто они наслышаны о чудесных исцелениях, наступающих на сеансах гипноза, и это лишь подогревает их энтузиазм. И далеко не во всех случаях то, чего они просят, реально осуществимо.
В острых ситуациях
Действительно, иногда директивная и авторитарная тактика приходится кстати и даже оказывается единственно возможной. Принцип здесь простой: чем острее ситуация, тем директивнее должны быть внушения. Человек, страдающий от острой боли, не нуждается в долгой косвенной индукции - он очень мотивирован к тому, чтобы сотрудничать с гипнотерапевтом и выполнять инструкции, которые позволят снять боль. Тем не менее, даже в острых ситуациях внушения должны быть конгруэнтными - они должны соответствовать реальной ситуации и реальным переживаниям человека.
Один из заграничных гипнотерапевтов, который работает с пациентами, поступающими по скорой помощи с травмами, рассказывал, как он проводит гипноз. Он встречает пациентов в дверях, когда их ввозят в отделение на каталке, и начинает примерно так: «Я знаю, вам сейчас очень больно. Я знаю, как вам помочь и снять боль. Вы готовы выполнять мои инструкции?» Вслед за утвердительным ответом пациента он немедленно предлагает пациенту закрыть глаза и сфокусировать внимание - этого как правило достаточно, чтобы приступить к гипнотерапевтической работе.
В хронических ситуациях
Но в затянувшихся ситуациях такая тактика не работает. Чем дольше длится расстройство, тем больше организм приспосабливается к нему, - и тем больше времени и/или усилий требуется для того, чтобы решить ситуацию.
Особенно актуально это для диссоциативных симптомов (подробнее о диссоциации читайте в предыдущих статьях, например: «Гипнотическая диссоциация», «Нейропсихология конверсии и диссоциации: связь между истерией и гипнозом»). В определённый момент жизни негативные переживания, с которыми человек не может (или не хочет, что в общем-то одно и то же) справиться, диссоциируются - отключаются от сознательного контроля. Говоря психоаналитическими терминами, переживания вытесняются в бессознательное.
Диссоциативные механизмы работают и укрепляются именно потому, что имеют положительное подкрепление: они действительно приносят временное облегчение. И при отсутствии адекватной проработки механизм, сработавший однажды, продолжает работать снова и снова. Человек не справился с переживаниями в первый раз - вытеснил их, «отключил» от себя. Человек отказался от боли, от активной работы делегировал власть над этим «внешней» по отношению к сознанию силе - своему бессознательному. Неприятные переживания могут отступить, но через некоторое время возникают новые жалобы, на первый взгляд абсолютно не связанные с изначальной ситуацией.
Диссоциативные симптомы могут принимать практически любую форму и характеризоваться нарушениями со стороны эмоциональной, сенсорной, двигательной, волевой и мыслительной сфер. Диссоциация может проявляться в виде депрессий, панических атак, тревог, фобий, болей, гормональных нарушений, кожных симптомов, галлюцинаций и других симптомов.
Эти симптомы тоже начинают требовать лечения. И нередко люди обращаются к гипнотерапевтам, чтобы те избавили их от симптомов. Только теперь человек делегирует эту власть гипнотизёру, который должен дать внушение и избавить человека от проблемы. И у некоторых гипнологов может возникнуть соблазн пойти на поводу у такого клиента и пытаться исцелить его своим внушением, избавить от проблемы «силой гипноза».
«Сила гипноза»
Если вы хотите обратиться к гипнотизёру в надежде на то, что он сделает вам внушение, сотрёт из памяти неприятные переживания, даст установку, чтобы избавить вас от страданий - подумайте хорошенько. Получается, вашему бессознательному нужен какой-то внешний авторитет, который прикажет ему работать на вас? Но если бы оно действительно могло самостоятельно избавиться от проблемы, стало бы оно ждать приказа извне? Так не бывает. Бессознательное человека не настолько тупое, как может думать сознательный разум, оно справляется с проблемами по-своему. Оно уже работает на вашей стороне. Но с некоторыми проблемами оно справляется на первый взгляд совсем не логично, прямо-таки по-детски. Задача гипнотерапевта - помочь ему научиться справляться более конструктивно.
Возможно, вы действительно найдёте такого гипнолога, который согласится «сделать внушение». Но подумайте вот о чём: готовы ли вы вновь отказываться от власти над собственной жизнью? Войдя однажды в эту дверь, вы будете входить в неё снова и снова. Это не приблизит вас к решению проблемы - это ещё больше отдалит вас, потому что именно так ваша проблема и поддерживает своё существование. Гипноз поможет вам, если вы настроены взять ситуацию в свои руки; даже если хотя бы часть вас настроена на это. Гипнотерапевт постарается найти эту часть и использовать её мотивацию и её ресурсы, чтобы помочь вам. Это может быть долго, это может быть сложно. Но результат стоит усилий. Если же вы хотите найти просто внешнюю силу, которая должна решить ваши проблемы - вы пришли не по адресу.
В этом главное и самое глубокое отличие эриксоновского подхода от традиционного гипноза.
Традиционный подход говорит: «С сегодняшнего дня ты избавишься от этой проблемы, потому что я приказал твоему бессознательному!»
Эриксоновский подход скажет: «Ты справишься с этой ситуацией, и я готов помочь в этом. Я не знаю, как именно ты решишь её (хотя у меня есть пара предложений), и мне очень интересно узнать. Ты можешь больше, чем тебе кажется, и я готов помочь тебе убедиться в этом.»
: Время прочтения:
Гипнотерапия — не только один из самых известных методов психотерапии, но и вызывающий огромное количество споров. Что такое современная гипнотерапия, когда она эффективна, и в каких условиях применяется? На вопросы отвечает психотерапевт, врач высшей категории, Ашмейба Нино Анатольевна.
— Начнем с самого очевидного вопроса: что такое гипнотерапия?
— Гипноз и гипнотерапия приобрели в нашей стране неоднозначную репутацию. Пациенты и многие врачи относятся к нему с недоверием и считают паранормальным или мистическим. Клиентам я объясняю природу гипноза так: существует три режима функционирования мозга. Первый — режим бодрствования, второй — режим сна, а третий — измененное состояние сознания, на границе между сном и бодрствованием.
Существует три режима работы мозга — режим бодрствования, сна и измененное состояние сознания, на границе между сном и бодрствованием.
Это состояние возникает в норме у каждого примерно каждые 1,5-2 часа на несколько секунд, чтобы мозг «перезагрузился». Многие хорошо помнят эти моменты, описывают их, как витание в облаках или «отключение» от реальности, когда голова не была ничем занята и человек ни о чем не думал. Существуют научные данные, что организм входит в режим самонастройки и отдыхает. Результаты электроэнцефалографии показывают, что мозг продолжает работать, просто иначе, чем в состоянии бодрствования или сна.
— Существует несколько школ гипноза?
— Гипноз изучается и используется уже более 200 лет, естественно, что сформировалось несколько подходов. Если честно, я не люблю директивный гипноз, когда терапевт делает внушения человеку, накладывает запреты. Например, сюда попадает кодирование алкозависимых. Человеку ничего не объяснили, может возникнуть внутренний конфликт, появиться тревожное или депрессивное состояние. А главное, он сам не предпринял никакой работы, а значит — по-настоящему не разобрался с проблемой. Вид современного гипноза, который я чаще всего применяю, называется проективным гипнозом. Этот метод работает с совокупностью образов, переживаний, ощущений, которые возникают у человека в трансе. Человек принимает решения на метафорическом уровне в своем внутреннем пространстве и потом получает возможность решить проблему и в реальной жизни.
— Этот метод можно применять при любых психологических трудностях?
— Гипноз ни в коем случае нельзя проводить человеку в психотическом состоянии: когда он в состоянии паранойи, слышит «голоса» и галлюцинирует. Кроме этого исключения проективный гипноз подходит почти для любых состояний: депрессивных, тревожных, панических атак, нарушений сна. Он не может навредить человеку.
— Расскажите, пожалуйста, как это происходит.
— Ко мне приходила молодая женщина, обратилась по поводу депрессивного состояния. После ряда жизненных стрессов качество ее жизни ухудшилось, она описывала это словами «опустились руки», «не могу дальше идти».
Современные техники гипноза — не работа психотерапевта над клиентом, а сотрудничество, в котором клиент совершает внутреннюю работу, а психотерапевт находится рядом и поддерживает.
В процессе проективного гипноза у нее в голове возникла картинка: она стоит перед дверью, знает, что туда нужно зайти, но не может из-за страха и тревоги. Во время проективного гипноза мы с клиентом беседуем, и после моих наводящих вопросов она нашла в себе силы открыть эту дверь, посмотреть, что за ней, походить в том пространстве и вернуться.
— Как она нашла в себе силы? Вы ее подтолкнули, убедили, что это стоит сделать?
— Ни в коем случае. Гипноз не проводится насильно, это не работа психотерапевта над клиентом, а сотрудничество, в котором клиент совершает внутреннюю работу, а психотерапевт находится рядом и поддерживает. В примере, который я привела, мой комментарий звучал примерно так: «Если не открыть дверь, то никогда не узнаешь, что за ней, но можно всегда оставаться на этой стороне». Я отражаю выбор, перед которым человек сталкивается в трансе, спрашиваю, что он хочет предпринять, и иду по пути, который выбирает клиент. Если я буду заставлять, человек просто последует инструкциям, а внутри никакой проблемы не решит.
— Как оценивается эффективность гипноза?
— По изменениям, которые наступают в жизни человека. В случае с этой девушкой она начала добиваться в жизни вещей, к которым раньше боялась подступиться. Приведу еще пример: другая девушка обратилась по поводу семейных проблем. Когда я вводила ее в транс, у нее было ощущение, что она в болоте, вокруг которого непроходимый лес. С одной стороны, она хочет в этот лес, потому что знает, что за ним хорошая жизнь. А с другой — не может выйти, из-за страха потеряться в лесу.
Если переживания слишком сильны, мы прекращаем транс и возвращаемся к простому обсуждению.
В трансе она выбралась из болота, стала плутать в лесу, и у нее возникло ощущение, что она убегает от чудовища. Несколько сеансов она бежала от него, но не могла убежать. Затем вдруг решила остановиться и посмотреть, что это за монстр. И с удивлением обнаружила, что бегает от своего страха. Она спросила, зачем он за ней гоняется, а он вдруг начал смеяться... После этого к ней пришло осознание, что на самом деле ее «гонит» по жизни. Это дало ей возможность наконец выйти из леса и изменить семейную жизнь. Недавно мне писала, что вышла замуж и родила ребенка!
— Получается, иногда образы бывают пугающими?
— Да, естественно, и это нормально. Иногда человек может в трансе заплакать. Это еще одно доказательство того, что в трансе человек находится не в безвольном состоянии. Если переживания слишком сильны, мы прекращаем транс и возвращаемся к простому обсуждению.
— Звучит похоже на волшебство: изменил что-то в фантазии и тут же всё поменялось в жизни!
— В жизни совсем не так просто. Людям нужно понимать, что от одного успешного сеанса проективного современного гипноза их жизнь не изменится моментально и глобально. Весь этот опыт, все эти ощущения требуют осмысления, переработки, и лишь потом, после того, как человек совершает работу по внедрению нового опыта в жизнь, наступают эти изменения.
В проективном трансе он рассказал, что находится в комнате, из которой нет выхода. На потолке ярко мигает красная лампочка, и он на нее смотрит не отрываясь.
Именно поэтому я постоянно комбинирую гипноз с классическими методами когнитивно-поведенческой терапии — дневниками, обсуждениями. По опыту, чем больше работы выполнено до гипноза, тем успешнее человек работает с проблемами в трансовом состоянии.
— Может ли гипноз быть опасен, навредить человеку?
— Если гипноз (как и любое вмешательство) проводится шарлатаном или человеком без квалификации — конечно может. Но существует миф, что гипнолог — это человек, который приобретает над клиентом огромную власть, вводит его в состояние транса и может сделать с ним и его сознанием всё, что угодно. Недирективный гипноз, который использую я, — принципиально иной инструмент. Во-первых, человек остается в сознании, продолжает всё слышать и понимать, поддерживает разговор. Во-вторых, гипноз не делается насильно, против воли человека. Я всегда спрашиваю клиента, хочет он попробовать этот метод или нет, он может выбрать альтернативный. В-третьих, как я уже говорила выше, я не отдаю распоряжений или указаний человеку в состоянии транса, а только нахожусь рядом и задаю вопросы о том, что происходит в его сознании.
— Почему вы выбрали современную гипнотерапию как метод, к которому прибегаете чаще всего?
— Мне нравится краткосрочность метода, за 10-15 сеансов можно добиться достаточно хорошего результата. К тому же, гипноз помогает в состояниях, когда невозможно назначить полную дозировку лекарственных препаратов, например, при рассеяном склерозе. Но главное — с помощью гипноза человек может поработать над проблемами, которые он осознает, но не имеет ресурсов решить. Или в случаях, когда человек боится себе в чем-то признаться, а после транса вдруг видит это очень четко и ясно.
Приведу пример: обратился молодой человек, у которого не складывались отношения с девушками из-за неуверенности в себе. Те, которые выбирали его, оказывались очень властными, а к тем, которые нравились ему, он боялся подойти. В проективном трансе он рассказал, что находится в комнате, из которой нет выхода. На потолке ярко мигает красная лампочка, и он на нее смотрит не отрываясь.
Я спросила, зачем он это делает, почему не отвернется, ведь от лампочки могут болеть глаза. Он ответил, что не может оторваться, хотя знает, что не стоит смотреть. На вопрос, как это связано с отношениями, с девушками, ответил, что напрямую: он хорошо знает, что ему не нужны отношения с девушками, которые выбирают его, так как ему с ними плохо. Но всё равно подчиняется им и продолжает отношения, «не может оторваться». Для него это было большим сюрпризом, это осознание. На следующих сеансах в трансе он долго выкручивал эту лампочку, и в итоге, конечно же, выкрутил.
Время на чтение: 2 мин
Паранойя – это расстройство в мышлении, проявляющееся в странности поведения вследствие поражений головного мозга. В классическом значении под паранойей понимается склонность видеть в случайных стечениях обстоятельств происки врагов, нездоровая подозрительность, а также выстраивание сложных заговоров против себя. Впервые термин был введён Карлом Людвигом Кальбаумом в 1863 году. Длительное время заболевание относили к классической психиатрии и рассматривали как самостоятельное психическое расстройство. В российской психиатрии значительный отрезок времени заболевание относили к паранойяльному синдрому.
Основные причины возникновения болезни до сих пор остаются неизвестными. При лёгких случаях заболевания отмечают параноидное расстройство личности. При перерастании заболевания в бред величия или бред преследования говорят о бредовом изолированном расстройстве. Расстройство проявляется в основном в преклонном возрасте при дегенеративных процессах головного мозга.
Что значит паранойя? Это умопомешательство, характеризующееся манией величия, преследованием, систематическим бредом, переоценкой собственных суждений, конструированием спекулятивных систем, а также интерпретационной деятельностью, сутяжной борьбой и конфликтностью.
К причинам относят преклонный возраст, а также дегенеративные процессы: болезнь Альцгеймера, атеросклеротическое поражение сосудов мозга, болезнь Паркинсона, болезнь Хантингтона.
Приходящее заболевание может спровоцировать приём психодизлептиков – алкоголя, амфетаминов, наркотиков, лекарств.
Для заболевания характерны сверхценные идеи, со временем приобретающие характер персекуторного бреда или бреда величия. На основании сверхценных идей больной способен выстраивать логически сложные теории заговоров направленные против себя. Окружение больного к его идеям относится недоверчиво, что провоцирует многочисленные конфликты, включая бытовые, а также судебные тяжбы с надзорными инстанциями.
Бывает, что из-за видимых логически сверхценных идей близкие люди верят больному, оттягивая тем самым визит к психиатру и лечение на потом. Зачастую такие ситуации появляются при авторитарной личности больного и при внушаемости близких. Заболевание отмечается ярко выраженным обострённым недоверием к окружающим, подозрительностью, обидчивостью, ревностью, склонностью подозревать в случайных событиях происки недоброжелателей.
Как проявляется паранойя? Невозможностью прощать обиды и забывать их, а также правильно воспринимать критику. Бывает, что эти признаки объединяются с бредом отношения. В отдельных случаях реализация сверхценной идеи меняет образ жизни, а также социальный статус больного.
К первым симптомам относят низкую умственную, а также физическую активность, нежелание общаться с людьми, агрессию, негативное отношение к близким, а также родственникам.
Больные отрицательно воспринимают события внешнего мира, у них отсутствуют какие-либо эмоции, наблюдается слабое внимание, изменение зрительных, слуховых, обонятельных, а также других ощущений.
К. Кальбаум заболевание относил к душевному расстройству с превалирующими нарушениями рассудочной деятельности. По его мнению, паранойяльный бред выступает систематизированным, и в его построении важна роль неверной интерпретации реальных фактов.
З. Фрейд относил заболевание к хроническому, а также причислял к нарциссическому течению болезни. Он отмечал, что хроническое параноидальное расстройство подобно такому состоянию, как истерия, галлюцинации или и выступает патологическим способом защиты. К признакам он относил бред величия, а также бред наблюдения. З. Фрейд считал, что причиной заболевания выступает обида. Психиатр установил тесную связь между симптомами таких заболеваний как неврастения, невроз страха, истерия, невроз переноса, невроз навязчивых состояний. З. Фрейд отметил паранойю и шизофрению как психические заболевания и назвал их парафрения.
Что означает паранойя, сохраняется загадкой для исследователей этого состояния. До конца не выяснены причины, особенности проявлений, признаки и симптомы.
Паранойя симптомы и признаки: прежде всего - это нарушение восприятия, мышления, изменение в работе моторной функции. Приступы паранойи сопровождаются потерей взаимосвязей в мышлении (между людьми, предметами, либо тем и другим.) Это способствует тому, что заболевший человек не способен решить ни одной из жизненных проблем. С одной стороны выступают запутанные мысли, не дающие ему сосредоточиться и поэтому принять правильное решение. С другой стороны выступает полное отсутствие вообще мыслей, что делает совершенно беззащитным больного. На состояние мышления большое значение оказывает бред. Бред выступает неотъемлемой частью этого состояния.
Относительно процесса изменения восприятия, то в самую первую очередь страдает слух. Для больного характерно слышать длительное время несуществующие звуки. Больного часто преследуют тактильные, зрительные галлюцинации. Наблюдаются случаи в нарушении опорно-двигательного аппарата. Эти нарушения затрагивают позу, походку человека, а также мимику и жесты. Движения больного неловкие, жесткие, неестественные.
Е. Блейлер в 1911 году высказал предположение о единстве паранойи и шизофрении. Говоря о паранойе, Е. Блейлер подразумевает неизлечимое состояние с незыблемой, обоснованной бредовой системой, выстроенной на болезненной основе. По его мнению, для паранойи не характерны значительные нарушения мышления и аффективная жизнь. Болезнь протекает без последующего слабоумия и галлюцинаций. Поглупение, свойственное паранойе, необходимо отличать от слабоумия. Оно несколько напоминает состояние людей, которые заняты односторонней работой и поэтому мыслят, а также ведут наблюдение в одном направлении. Большое значение в развитии параноидального расстройства отдают многие исследователи структуре аффекта, а также перевесу аффекта над логикой.
Отличия сводятся к тому, что случаи параноика на всей протяженности заболевания сохраняют бред как единственный симптом, а при шизофрении бред предшествует еще и другим симптомам ( , галлюцинации, распад личности). Для заболевания свойственен более поздний возраст заболевших, преобладание среди параноиков циклотимных и синтонных субъектов.
Паранойя пример: пациент в прошлом, написавший стихотворение, которое опубликовали в газете, начинает себя считать незаурядным писателем. Относит себя к выдающемуся поэту и считает, что его недооценили, игнорируют, завидуют и поэтому больше не печатают. Вся жизнь сводится к доказательству своей поэтической одаренности. Для параноика характерно говорить не о творчестве, а о своем месте в поэзии. Как доказательство это стихотворение он носит с собой, декламируя его бесконечно.
Выделяют несколько видов заболевания.
Паранойя алкогольная – это хронический бредовой психоз, который развивается у больных алкоголизмом. Для больного характерен систематизированный бред ревности, изредка идеи преследования.
Паранойя борьбы относится к устаревшему термину и соответствует представлению о параноидальном развитии, которое протекает с повышенным фанатизмом и активностью, а также сфокусировано на защиту, попираемых мнимо прав.
Паранойя желания является устаревшим термином, который применяется для обозначения бреда помилования, а также любовно-эротического подтекста.
Паранойя инволюционная - психоз, для которого характерен систематизированный бред. Данное состояние возникает у женщин до климакса, промежуток 40-50 лет. Для заболевания характерно острое начало, а также длительное протекание психических расстройств.
Паранойя ипохондрическая – это систематизированный ипохондрический бред, который начинается со стадии сенестопатии, для которых характерны бредовые интерпретации.
Паранойя острая – это острый психоз, который протекает с галлюцинаторно-бредовой, а также ступорозной симптоматикой.
Паранойя острая экспансивная - вариант острой паранойи, для которой характерны мегаломанические бредовые идеи (величия, изобретательства, могущества или религиозного содержания).
Паранойя персекуторная означает преследование. Заболевшая личность страдает бредом преследования.
Паранойя сенситивная включает в себя сенситивный бред отношений. Это состояние отмечается после органического мозгового повреждения, после травмы мозга или дистрофии алиментарной. Для человека характерна ранимость и чувствительность с органическим поражением. Больной конфликтный.
Паранойя совести - это бред самообвинения или собственной виновности. Проявления характерны для такого состояния как .
Паранойя суггестивно-бредовая отмечается преобладанием гипнотического очарования.
Паранойя сутяжная – это разновидность борьбы, для которой характерно сутяжное поведение.
Паранойя хроническая характеризуется паранойяльным бредом. Возникает заболевание в инволюционном возрасте (45-60 лет). Вопреки хроническому течению не приводит к развитию слабоумия.
Лечение паранойи включает применение нейролептиков с антибредовым эффектом. Эффективна в лечении и психотерапия, как компонент комплексного воздействия.
Лечение заболевания вызывает трудности, когда страдающие люди распространяют личные подозрения и на лечащего врача, а психотерапия больными воспринимается, как попытка держать на контроле их сознание. Те родственники, которые понимают патологичность процесса и поэтому открыто заявляют о необходимости лечиться, автоматически попадают в лагерь врагов.
Как избавиться от паранойи? Российские медики придерживаются в лечении химиотерапии. Важны также в лечении доверительные отношения с врачом и семейная поддержка.
Мысли и поступки больных паранойей зачастую приобретают непонятный для других людей смысл. Они также могут нести опасность для общества.
Врач Медико-психологического центра «ПсихоМед»
Информация, представленная в данной статье, предназначена исключительно для ознакомления и не может заменить профессиональную консультацию и квалифицированную медицинскую помощь. При малейшем подозрении о наличии паранойи обязательно проконсультируйтесь с врачом!
